Поронайск
Вторник, 19.08.2025, 19:20
ГлавнаяРегистрацияВход Приветствую Вас Гость | RSS

Меню сайта

Форма входа

Категории
Плохиш [8]

Главная » 2010 » Май » 05 » Служба (главы 4-5)
Служба (главы 4-5)
16:53
ОГРБ
Служба радиационной безопасности, как следует из ее названия, обеспечивала полномасштабный контроль за субмаринами, не только на территории базы, но и за ее пределами.
Возле каждого пирса базы находилось здание (где одноэтажное, где двухэтажное), поста радиационного контроля (ПРК). С четвертого по десятый пирсы – была вотчина Первой группы, ну а два последних занимала наша Отдельная группа радиационной безопасности. Дальше же - широкой прибрежной полосой – раскинулось стрельбище.
Основная боевая задача Первой группы, состояла в спасение экипажа и самой АПЛ в случае аварии, но только возле пирса.
ОГРБ выполняла те же функции, но только в открытом море или океане. Экипаж пострадавшей лодки, снимался спасательными судами, а нас запускали на борт для оценки ситуации, ликвидации (по возможности) самой аварии, и ее последствий. Сколько человек, должно было остаться в живых, не известно. Так, что командир части не зря нас смертниками называл. Все бы там на АПЛ и полегли бы, смертью героев. Но как ни странно, такой трагический конец, придавал моей новой специальности, ореол мрачной романтики.
Мне сразу вспомнилась, прочитанная в недалеком прошлом, повесть «Крик дельфина». Там была история про американскую субмарину, экипаж которой заразился от бактериологического оружия и потом пиратствовал, пока все не погибли. Короче романтика, в стиле хоррор.
Командиром ОГРБ, был капитан третьего ранга Крапивин, принимавший участие в трех ликвидациях последствий радиационных выбросов. В том числе и в Чернобыле. Вообще в части, вот таких вот настоящих офицеров и мужиков было примерно половина состава. Но это была старая гвардия, которой оставалось, на службе все меньше и меньше. Уходили на пенсию в основном все «благодаря» подорванному здоровью, и назвать такого офицера «куском», ни у кого язык бы не повернулся. Максимум как мы называли офицеров, это чисто по революционному – «Золотопогонники».
Все ПРК изнутри были разделены на две части и окрашены в разные цвета. Первый этаж, помимо вахтенной, занимали стационарные установки РУСИ-1 (не знаю, как расшифровывается, но мы называли их Ракетная Установка Системы Икс), на которых подводников (в случае аварии), проверяли на поверхностное радиоактивное загрязнение. В случае срабатывания сигнализации, бедолагу, строго по половине, окрашенной в оранжевый цвет, отправляли на второй этаж, где находилась душевая. Там у него забиралась вся одежда, и после душа, морячка снова проверяли Корабельным радиометром альфа – бета излучения (КРАБ). Если все было нормально, то парню выдавали новые РБ, караси, тапки, и он, уже по зеленой полосе спускался вниз.
Вообще по правилам, экипажи АПЛ, перед проходом на лодки, переодевались в специальную (обязательно маркированную буквами РБ) форму, в пятиэтажном здании Поста Санитарной Обработки (ПСО). И только приведя себя в положенный внешний вид, личный состав (включая всех офицеров и мичманов) мог пройти, к себе на субмарину. А проход на пирс, был строго через ПРК, где сидели в засаде, доблестные бойцы нашей службы, и всех недобросовестных должны были отправлять обратно. Проверялись также и пропуски доступа гражданских рабочих. При проходе на пирс, работяги сдавали свои допуски, и фиксировались в вахтенном журнале. Но это как вы понимаете - был идеал системы. На самом же деле…
А на самом деле - добросовестно несли службу на ПРК только женщины и молодые бойцы.
Женщин кстати служило в СРБ много. На каждом ПРК их было минимум четыре человека. Бывало, что вахту они стояли даже по ночам, но после пары случаев попыток изнасилования, командование начало приставлять к ним сторожей из наших срочников. НИ это как бы помогло. Но зато увеличился процент уходов в декретный отпуск. Поэтому вскоре женщины стали нести службу только днем.
Но нас (молодых), конечно, эти декретные истории не касались. Тут не до секса, поспать бы спокойно, что - бы не дергали и больше ничего не надо.
Занятия с нами проводились почти ежедневно. Но для начала нам была рассказана фактическая история, случившаяся на базе. В общем, дело обстояло так:
На одном из ПРК, вахта в конец расслабилась, и как говориться перестала ловить мышей, а на лодке, стоявшей возле их пирса, произошло радиационное загрязнение. Экипаж же не о чем не подозревая, и нарушая всевозможные инструкции по безопасности, шлялся не переодеваясь где попало. Но самое главное, что офицеры и мичмана тоже забили большой болт на все правила РБ. И вот после обнаружения этого локального (но уже начавшего перерастать в глобальный), косяка, почти во всех квартирах офицеров и мичманов, а также в экипажах, - пришлось менять полы и проводить дезинфекцию. Потому как все эти помещения фонили на всю катушку. Огребли естественно все по полной схеме, - и наш кэп, и командир лодки, и далее по списку.
Поэтому из всей истории нам нужно было сделать единственно правильный вывод, – только тотальный контроль спасет нас от ядерной заразы!!!
В небольших перерывах между дрищевской суетой, мы как-то умудрялись учиться, и потихоньку сдавать экзамены на специалистов.
Старослужащие же в это время занимались бизнесом, т.е. спекуляцией. У подводников закупались продукты питания, в основном тушенка и сгущенка, и перепродавались рабочим с базы. Цены и накрутки были вполне божеские – 10 коп. на одну банку. Тушенка же с лодки, стоила 90 копеек, а сгущенка – 50.
Вообще на базе существовало три основных сферы незаконного бизнеса. Это были – торговля едой, спиртным и дурью.
Контроль над едой и другим более – менее чистым бизнесом, захватила наша часть. Спиртным торговали водонасосные станции, ну а дурью банчили исключительно энергетики.
Самые крутые цены были на самогон – 25 рублей бутылка. Дурь стоила гораздо скромнее – 3 рубля косяк.
Конечно, Особый отдел, время от времени устраивал всяческие облавы, кого-то сажали, но, не смотря на все гонения, криминальный бизнес процветал.
Обороты торговли достигали таких размеров, что когда я пришел в часть, мне показали нашего дембеля, имевшего возможность, ночью скупить всю базу, а утром продать ее втридорога.
СРБ вообще в этих всех махинациях стояла особняком. Торговали всем, образно говоря, - начиная от презервативов и кончая вертолетами.
У нас даже дрищи могли нормально заработать. При ежемесячном денежном довольствии в 10 рублей, я курил только сигареты с фильтром, по 50 коп. пачка. Болгарские «Интер», «Родопи» и прочие сорта курева здесь не прокатывали. Курили строго «Столичные», «Космос» - обязательно в твердых пачках, ну и Дукатовскую «Яву». Камчатка в то время находилась на Московском обеспечении. Сигареты, спиртное, еда поступали чисто из Москвы, в отличии от Сахалина, сидевшего на Питерской игле.
Вскоре поняв, что торговать едой мне просто не интересно и даже как-то стремно, так как суеты было много, а выхлоп был не ахти, я решил присоединиться, к армянской группировке. Ну, что про армян сказать, - торговцы по жизни. Из Армении, чуть ли не караваны шли, с «настоящими» французскими платьями, женским нижним бельем марки, – «Слишь, Ара, фактически, тока из Парижу», косметикой – «Польско-Французского» производства и порнографическими журналами.
Единственное, что было у них настоящим, - это финские противозачаточные спирали и вьетнамские «солнышки» (мягкие пластиковые кольца с лучиками, для занятий сексом). И то, как потом я понял, покупалось все это у нас в Зоне.
Для начала, мне дали на продажу десяток спиралей, и сообщили, сколько денег мне надо принести. В теории, все выглядело достаточно просто, но на практике… Присвоенный мне в части ранг «Пиздобола – собутыльника» тут не работал. Воспитанный в духе коммунистической морали, я не мог вот так походя, подойти к женщине и предложить купить, столь интимную вещь. Я прямо так и представлял, как мне дают пощечину и посылают куда подальше. Промаявшись, таким образом, пару дней, и добившись того, что женщины на всех ПРК, стали на меня подозрительно коситься я, наконец, решился.
Объектом, была выбрана довольная эффектная и легкомысленная блондинка (по моему Татьяна), с 10 ПРК. Зайдя к ней на вахту, я снова начал разговор из-за тридевяти – земель, но был бесцеремонно прерван:
- Дим, ты уже в третий раз заходишь, на этой неделе и все что-то мямлишь, чего надо - то?
- Я… У меня… Вам спирали не нужны? – прому-хрюкав для начала, наконец решился я.
- Чьи?
- Мои, - снова затупил я.
- Производство чье? – сквозь смех, еле выговорила Татьяна.
- Ааа. Финские, - с этими словами я вытащил из кармана спирали.
- Оп-па, - повертев их в руках и оставшись довольной результатом осмотра, сказала Татьяна и… купила пять штук.
Когда, я уходил, она потрепала, меня по голове, и посоветовала сходить на седьмой и девятый пирсы.
Товар к моему удивлению оказался очень востребованным. На девятом пирсе у меня купили оставшиеся пять спиралей, и заказали еще. С этой сделки я срубил рублей двадцать, ну а дальше, как говорится – процесс пошел. Когда все-таки, спрос на спирали немного упал, я переключился на бюстгальтеры «Анджелика» и «французские» платья.
Ну а дальше, со мной, случилось то, через что прошли многие предприниматели. Поняв, что сравнительно честным трудом, хрен чего заработаешь, я ступил на криминальную дорожку. Ставку я сделал на порно бизнес.
И все с начала так хорошо пошло, что можно было сразу заподозрить, - кончится это дело хреново. Так и получилось. Хорошо, основная партия порнухи к этому времени разошлась, и взяли меня (слава Богу, не особисты), всего с парой – тройкой журналов. Но вообще чисто за мной никто не следил, а попал я под чужую тему.
Мичманы с нашего ПРК, следили за одним полторашником, который подозревался в краже КЗМ-ов (костюм защитный морской), и решили провести небольшой шмон на нашем посту. В результате костюмы они не нашли, но зато обнаружили под трапом мои журналы, а через день взяли и меня с поличным.
После конкретного лечева, о том каким быть должен быть облик защитника Родины, я был отпущен, под честное слово … больше не попадаться, и естественно без журналов.
Армян мои сложности ничуть не взволновали, их интересовал только один вопрос: – «Дэнги, гиде, ара?»
Недостачу пришлось покрывать собственными финансами, которых к тому времени осталось чуть больше этого неожиданного долга. Куда делись остальные бабки, я так и не понял. Ну самогонку с дурью, пару раз с карифаном покупали, а остальные то куда ушли? Правильно эти левые деньги, воробышками кличут, - как прилетели из ниоткуда, так и упорхнули в никуда.
В общем, расплатившись с долгом, я остался таким же нищим, как и в начале, своей бизнес карьеры. Но зато приобрел опыт, который, как известно не пропьешь и обзавелся всяческими нужными знакомыми.
С армянами мои дела вскоре окончательно заглохли, так как их главный ушел на дембель. Поставки тоже потихоньку прекратились, видимо из-за расцвета в республике национального самосознания и соответственно сопутствующих этому внутренних разборок. Но, скорее всего во Франции ткачи устроили забастовку. ;
В конце августа, к нам в часть пришло новое поколение бойцов, причем не из учебки, а прямо из дома. Это были так называемые – «карантинщики». Командование части, дабы оградить их от «годковщины», сделало иезуитский ход. А именно, - прикрепило каждого молодого к «годку», с условием, что если на теле бойца появится хоть один синяк, то дембель у «годка», будет очень напряженный и далекий. Соответственно, годки всех предупредили, что бы молодых никуда не припахивали и не трогали, иначе кирдык.
В ОГРБ поступило на обучение три человека. И как в сказке, двое было умных, а третий был кретин. Обучали их уставам и прочим премудростям на двенадцатом ПРК, а я в это время занимался побелкой и покраской одиннадцатого поста. И вот в один солнечный, почти осенний денек, я красил наружные двери. Краски в баке оставалось почти на дне, когда мимо меня прошли эти «слоны». Зная, что на 12 ПРК, под трапом стоит одинокий бак полный такой - же бордовой краски, я попросил бойцов, на обратном пути принести его ко мне. Через час, который я провел достаточно комфортно, ни хрена не делая, я увидел, возвращающихся «слонов». Двое несли бак с краской, а третий шел, чему-то довольно улыбаясь. Еще издалека, я обратил внимание на что-то неестественное в его облике, но некоторое время не мог понять, в чем дело. Когда же они подошли поближе, у меня в голове мелькнула мысль о дезертирстве.
Лицо третьего бойца было ярко красного цвета, как будто его обмазали охрой. Ни бровей, ни ресниц на лице этого идиота не было. Обожжённая кожа свисала с лица лохмотьями, но этот терминатор все равно улыбался. Я испугался, что у чувака реально потекла крыша, но оказалось, что он по жизни такой оптимистичный придурок.
Дрожащим голосом я спросил, что случилось, и хотя в принципе уже сам догадался, но все же решил уточнить. Но, к сожалению, мои умозаключения оказались верны.
Этот дебил, решил проверить какая – же в баке краска?!! Вот нахрена это ему понадобилось? Бак стоял в гордом одиночестве, что там проверять, взял и неси куда сказали. Короче, света под трапом не было, и боец открыв крышку (он что сука, запах ацетона не учуял?), посветил себе спичкой.
Мне вот интересно, - где такие люди живут, на какой такой планете? Кто их растит и воспитывает, - таких беспомощных.
Ну и соответственно пары краски воспламенились и весело пыхнули этому полудурку в лицо. А виноватым в этом ЧП остался я.
Сначала меня трахал командир подразделения, затем замполит, затем командир части. А ночью в кубрике, я в первый раз, выхватил реальных пиздюлей, от разъяренных годков.
Побалдел часок – называется. А все лень матушка, сам бы сходил, и все ништяк было бы.
Поутру, на разводе мне было объявлено, что я заступаю в бессрочный наряд на камбуз, чему я был только рад. А еще я завел себе друга, с большим желтым брюшком и с белыми в коричневую полоску лапками. И назвал его, в честь героя мультфильма – «Паучок Ананси». Но мой экземпляр был гораздо крупнее мультяшного. Поселил я паука в коробку из под канцелярских кнопок, откуда он сначала пытался свалить, но после пиров которые я ему ежедневно устраивал, реально обленился. Мухи на камбузе были жирные и в неограниченном количестве, особенно в посудомойке, - жри не хочу. Паутина кстати у «Ананси», не уступала по прочности шелковой нити, чем я вскоре и воспользовался.
Придя с камбуза достаточно поздно, когда в кубрике все уже спали, я забрался к себе на шконку, на втором ярусе. В ту ночь, часть бойцов отсутствовала, в связи с заступлением в караул. Через две шконки от меня, на первом ярусе, возле стены, мирно спал мой главный обидчик. Открыв коробку с паучком, я вытащил его и прицепив нить паутины к заранее заготовленной длинной тростинке, аккуратно стал опускать своего мстителя, прямо на лицо суки – экзекутора. Немного пощекотав лицо «годка», паучьими лапками, и дождавшись, первой стадии пробуждения, я сбросил «Ананси» ему точно на полуоткрытые губы. Не успела тростинка зашхериться обратно, в матрац, как кубрик был подорван на ноги диким, визгливым воплем.
Вереща как недорезанный поросенок, постоянно отплевываясь, «годок» как безумный метался по кубрику.
- Бля, а вдруг паук ядовитый? - пронеслось у меня в голове. Но все оказалось проще. Этот изувер – «годок», спросонья перекусил моего «Анансика» пополам, и возможно даже проглотил кусочек его желтенькой попки. По крайней мере, когда включили свет, то на полу некоторых фрагментов моего дружка не хватало.
Слава Богу, Шерлоков Холмсов в нашем кубрике не было, поэтому для меня все прошло безнаказанно. Но правда с местью я чутка переборщил, так как весь кубрик реально подсел на «арахнофобию». «Годок» же неделю не мог ничего жрать, но ему это только пошло на пользу. И хотя я и получил моральное удовлетворение, но жить мне легче не стало.
Незаметно наступила осень, я уже готовился вступить в ряды карасей, когда в очередной раз заболел ангиной.
Ангина была моим проклятьем, хотя какое к черту проклятье – это был дар небес. Попадал я в госпиталь частенько, - Камчатский климат (прошу прощения за тавтологию), мне явно не климатил. Но зато отдохнуть от всех напрягов, в отдельном боксе, инфекционного отделения, где даже ванна присутствовала, - это ли не кайф? К тому же в отделении имелись подшивки «Смены», «Огонька» и еще какого–то журнала чисто военного содержания, но зато с прикольными рассказами. Читал я их запоем, особенно когда у меня была высокая температура.
После возвращения в часть, я был вызван для беседы в медицинскую лабораторию. Фельдшер (старлей медицинской службы), просматривал какие - то бумаги. Махнув рукой, он предложил мне присесть, а сам продолжил чтение.
- Дмитрий, тебе болеть не надоело? – неожиданно спросил он.
- Да нет пока, - осторожно ответил я, - а что?
- А то, что ангиной ты уже болеешь, третий раз за год. Один раз в учебке, - тут он сверился с моей амбулаторной картой, - и два у нас.
- Ну и? – не понимая, куда он клонит, снова осторожно поинтересовался я.
- Просто с каждым разом ангина будет проходить все тяжелее и тяжелее и возможно, что ты можешь скоро умереть, - начал нагонять жути фельдшер.
- И чо? - продолжил включать тупняка я.
- Чо по корейски – жопа!!! - разозлился этот жук, - короче боец, надо тебя на операцию в Питер отправлять, для удаления миндалин.
- А оно мне надо, товарищ, старший лейтенант? – я аж привстал со стула.
- А тебе, что плохо, думаешь будет? Прикинь сам, - операция плевая, раз – два и готово. Целый месяц в госпитале шкериться будешь, никаких тебе подъемов, сплошной балдеж, - начал убеждать меня фельдшер.
Пока он меня обрабатывал, я напряженно раздумывал, над вырисовывающимися перспективами. Оно конечно прикольно, на больничке месяц загаситься, но вот предстоящая операция как-то ломала весь кайф. Но общая слабость организма, после болезни и соответственно депрессивное состояние души, - просили покоя. А так как возвращение в казарму этого не предвещало, то я согласился ехать на операцию.
Я не мог объяснить, такую заботу о моем здоровье, со стороны фельдшера. То ли его трахали вышестоящие инстанции за всплеск болезней, то ли мои отцы командиры попросили раз и навсегда покончить с моей ангиной, которая ломала все их графики нарядов и караулов. Но в Питерском (Петропавловск-Камчатский) госпитале я пришел к выводу, что меня просто решили ликвидировать.
В палате, куда меня определили на постой, лежали больные гайморитом и мои товарищи по несчастью – «миндальщики».
Операцию решили проводить через три дня. Но главного участника, т.е. меня, почему-то об этом забыли предупредить. Мало того, с утра не пустив меня на завтрак, эти убийцы в белых халатах, сказали, что просто проведут обследование.
И только, когда стоя в коридоре и ожидая вызова, я увидел что из дверей «процедурной» выводят бледного как смерть, моего соседа по палате, я задергался в попытке сбежать, куда глаза глядят, но… Короче, было уже поздно. Здоровенный санитар отработанным движением втолкнул меня в «пыточную».
Практически влетев в операционную, я огляделся. Обстановка, там была, как и положено во всех бюджетных организациях - довольно убогая. Возле давно не крашенной стены, стоял одинокий стол с кипятящимися инструментами. Посредине помещения расположилось допотопное кресло (с ремнями на подлокотниках), времен царя Гороха. Молодая ассистентка, протирала вокруг него пол, а хирург, сидя за обшарпанным письменным столом что то писал в журнале.
Я конечно не питал иллюзий об уровне нашей медицины, но такие фамилии как Пирогов, Склифосовский, а также прочитанная перед призывом книга - Ф. Углова «Сердце хирурга», вселяли махонькую надежду на доброжелательное ко мне отношение, со стороны мед. персонала. Наивняк!!! Лучше бы я почитал про преступления нацистских врачей в концлагерях, - это было бы ближе к действительности.
Добрым прокуренным голосом, хирург приказал мне сесть в кресло и откинуть голову на подголовник, что я добросовестно и сделал.
Хуяяк!!! Кресло разложилось, как трансформер, и приняло форму кушетки. Доктор выматерился, попросил меня спуститься на землю и приступил к сборке. Буквально через минуту (интересно сколько раз за день он его собирал?), кресло приняло первоначальный вид.
Второй раз я садился гораздо аккуратнее. Хирург помыл руки, нацепил на фейс марлевую повязку (ассистентке на такие мелочи было по фигу), и взяв в руку шприц с длинной и какой-то изогнутой иглой направился ко мне. Я, открыв рот (по просьбе врача), с ужасом наблюдал за его приближением. Руки мои заблокировали ремнями на подлокотниках, а ассистентка сзади фиксировала руками мою голову. Прицелившись, доктор загнал иглу мне во внутрь щеки (было ощущение, что он ее сейчас проткнет на сквозняк), и начал вводить обезболивающее.
Хуяяк второй раз!!! Игла вылетела из шприца, и весь новокаин полился мне в глотку. Я закашлялся и попытался вырваться. Но не тут-то было. Помощница коновала, вцепилась мне в голову как ксеноморф, не давая пошевелиться.
Ничуть не смутившись, «дохтур», по новой, закрепил иглу и все таки закончил процесс обезболивания. Через десять минут, когда по всем прикидкам новокаин должен был начать действовать, началась собственно операция.
Взяв в руки ланцет, «Менгеле», ласково предупредил меня: - Когда польется кровь, не вздумай ее подсасывать и глотать, пусть себе течет сама.
Из анатомии, я конечно знал, что глотательные и дыхательные пути, расположены рядом друг с другом, и как кровь узнает куда ей течь, было для меня непонятно. Но дернуться я боялся, так как этот садюга уже вовсю орудовал ланцетом в моей глотке.
Хуяяк в третий раз!!! Крови оказалось все равно куда течь и она полилась и желудок и в легкие. После того как я кашлянул, доктор стал похож на рабочего со скотобойни. Но не смотря на это он продолжал пилить мою гланду. Ланцет у него был тупой, или опыта не хватало, но факт остается фактом, - обезболивающее уже начало заканчивать свое действие, а миндалины оставались целыми. Поняв, что все как-то пошло наперекосяк, этот горе хирург взял медицинские ножницы и двумя короткими движениями пальцев, навсегда избавил меня от миндалин.
Когда меня вывели в коридор, ожидавший своей очереди на операцию матрос, упал в обморок. Я его прекрасно понимал, так как посмотрев на себя в зеркало (уже в палате), мягко говоря - ужаснулся. Вампир, из тифозного барака, - вот на кого я был похож. Бритая голова, бледное истощенное лицо, темные круги вокруг глаз и весь рот в крови – вот такого типа я узрел в зеркале.
Но через пять дней я уже оклемался, и жизнь снова стала прекрасна и удивительна. Но всему хорошему приходит конец, и по прошествии недели я вернулся в часть, где меня ожидал Сюрпрайз в виде Дембельского аккорда!!!

Полгода до полтора

Все служившие конечно знают, что есть дембельский аккорд. Кто-то делал его, кто-то нет, неважно. Я например на свой дембель был лишен этого «удовольствия», по объективным причинам. Но все знают, что дембелям для более скорого отбытия на родину, командованием части предлагалось сделать, какое ни будь общественно - полезное деяние. Типа построить дом, или посадить дерево. В ту зиму 1989 г. года, без пяти минут дембелям из нашего кубрика было предложено сделать ремонт.
Понятно, что те с радостью согласились и взяли на себя всю самую глобальную задачу - общее руководство. Нам же (молодым), осталось решить чисто локальную проблему, - сам ремонт. На время этого дурдома, жить мы переехали в спортзал, на пятом этаже. Это было не есть гуд. Днем мы вкалывали на ремонте, а по ночам за свои косяки, тягали гири со штангами, а также отжимались и подтягивались. Ну, а некоторым, особо «отличившимся» бойцам, выпадала честь побыть боксерской грушей.
Вообще я бы наслышан о двух великих, почти эпических дембельских аккордах в нашей части. Вернее сказать об одном слышал, а второй проходил на моих глазах.
Первый аккорд предполагал ремонт спортзала. Дембеля, что бы не заморачиваться с обдиранием краски со стен, ничтоже сумняшеся облили стены бензином и подожгли. Крышу и спортзал хоть и с трудом, но удалось отстоять. Благо на каждом этаже находились пожарные краны со шлангами.
На вопрос КЭПа: – А на хуя?
Ребята признались, что думали: - Типа краска выгорит, мы ее зачистим и потом покрасим стены уже свежачком.
От греха подальше, этих поджигателей, демобилизовали самыми первыми.
Второй аккорд, по последствиям был гораздо серьезней. Не помню, кто там, что ремонтировал, но в результате всей этой суеты - засорилась труба, куда сливались все нечистоты казармы. Грамотные химики взяли у себя в лаборатории, целую банку каких-то таблеток, и сыпанули в засорившийся коллектор. Таблетки конечно выполнили свои функции, но как-то очень радикально, потому - что минут через десять, в казарме началась экологическая катастрофа.
Чугунная труба была разъедена без остатка, моментально забродившие фекалийные массы залили все фойе, и запах в округе стоял такой, что с высоты полукилометра падали птицы, а в радиусе ста метров от казармы, погибла вся растительность. Спаслись только моряки, тараканы и крысы.
Но на этот раз господа годки решили провести ремонт, без использования радикальных методов. Набрав на складе всякой строительной хрени, типа мастерков, шпаклевки и других инструментов и предупредив казарму, что бы нас никто не смел напрягать, - годки благословили нас на ударный труд и удалились.
Никакого опыта по строительству и ремонту у нас не было. Но делать было нечего, и работа закипела. Я с Рябым, обдирал краску со стен, Барабан с Ахметом скребли штукатурку с потолка. Начали мы довольно резво и глядя на нашу старательность, сторонний наблюдатель мог придти к выводу, что такие бравые морячки, закончат ремонт максимум к завтрашнему утру. И ошибся бы. Через полчаса, мы поняли, что эта бодяга растянется очень надолго. Тут еще приперлись наши кураторы, и при помощи матов и подзатыльников раскритиковали всю проделанную работу. Короче интерес к ремонту у нас пропал, хотя не могу сказать, что он был у нас изначально.
Но тут мне повезло, - кого–то из годков осенила идея, привлечь меня к добыче материалов, в частности - краски и стекол. Снабжать нас ими в части никто не собирался, поэтому в дело включился великий закон армии и флота – Рожать!!!
Ну, а как спрашивается рожать? Только договариваться с часовыми со складов или коммуниздить. Краску мы, выменяли на тушенку, а вот со стеклами пришлось повозиться.
Разработав в сушилке план, и дождавшись снегопада, для сокрытия следов, мы втроем с Рябым и Барабаном, вооружившись отверткой, пассатижами, и вантузом, отправились в ночное.
Стараясь никому не попасться на глаза (патрулей впрочем, на базе не было), наши пронырливые тени, скользили вдоль темных зданий мастерских. Наконец найдя лазейку, мы проникли на задний двор. И дело пошло. Я отверткой отрывал штапики, Юра Рябой пассатижами вырывал гвозди, ну а Саня Барабан, при помощи вантуза вынимал собственно стекло. Работали мы очень слаженно, как будто всю жизнь занимались этим темным делом. Оконные рамы в мастерских были двойные, и снимали мы только первый ряд стекол, что хоть как-то сглаживало в наших глазах последствия преступного деяния.
Раздев таким макаром три окна, и захватив по два стекла на брата, наша банда двинулась в обратный путь. К моему удивлению по дороге в казарму нам тоже никто не встретился. Пишу к удивлению, потому что, по идее, к концу операции должен был включиться закон всемирного Западло. Такой, знаете… Когда например откручиваешь болты ржавые, и вот уже все открутил, а последний сука наглухо колом встает. С шурупами такая же беда, на последнем, обязательно крестообразная выемка на шляпке развальцуется. Или тщательно разработанный план, из-за какого ни будь пустяка, летит ко всем чертям. Но тут почему-то это западло не сработало. Может кого другого грузило, а может наверху недосмотрели, - не знаю.
В общем, добрались мы до казармы благополучно. Дежурный по части отдыхал, помощник дежурного, тоже куда-то свинтил, поэтому в рубке балдел только дневальный. Посмотрев сквозь нас невидящим взглядом, он снова изобразил знакомую всем молодым бойцам композицию, - рука локтем на какой ни будь опоре, ладонь козырьком прикрывает глаза и одновременно поддерживает голову, и называется все это: - «Я читаю устав, заполняю вахтенный журнал или просто задумался».
Вообще это настоящее искусство, - спать с открытыми глазами. На гражданке, по моему хрен этому научишься. А тут, в вечном напряжении нервов и сил, организм начинает такие чудеса показывать, что только держись. Я этой методой сна овладел почти в совершенстве. Слух тоже стал как у слепого от рождения. В режиме сна, с расстояния ста метров я стал слышать шаги подходящих к ПРК проверяющих и подводников. Правда один раз этот метод не сработал, точнее сказать сработал, но как то своеобразно: Пришедший ночью проверяющий, как всегда заглянул в окошко на двери, и увидев, что я смотрю прямо на него, махнул мне рукой, что бы я впустил его в помещение. Но не тут то было, хоть я и смотрел на него в упор, но не сделал ни одного движения, что бы открыть дверь. Тогда проверяющий стал долбиться в дверь, словно дятел Вуди, и орать всякие нехорошие слова. Мне же вся его истерика было по барабану, - я продолжал пялиться на него мертвыми глазами, без малейшего намека на свою адекватность. Тогда проверяющий испугался. Как он потом рассказывал, в первый момент ему пришла мысль, что я нахожусь в обмороке или того хуже - умер. Но когда путем хитрых манипуляций с задней дверью, проверяющий наконец проник на пост, то услышал такой богатырский храп, что… ну дальше уже неинтересно было.
Но что–то я отвлекся. Пройдя мимо зомбо - дневального, мы стали цепочкой подниматься к себе в кубрик. Впереди шел Санек, за ним пыхтел я, ну а замыкающим был Юра. Шли мы, можно сказать, дыша друг другу в затылки.
В этот момент, на небесах видать прозрели, что три крадуна могут уйти безнаказанными и не желая упускать такой удобный момент, запустили нам навстречу подляну, в лице моего крестника (который «в танке горел»). Только мы ступили на пролет трапа ведущего на четвертый этаж, как расположенный прямо напротив трапа кубрик, исторг из своих мрачных глубин, - суку погорельца и…
Дальше все происходило как при замедленной съемке: Человек – торпеда, споткнувшись на верхней ступеньке, протаранил головой стекла которые нес Саня, и вонзился ему в подбрюшье. Раздался неприятный хруст ломающегося стекла и захрипев словно смертельно раненый бегемот, Барабан своей богатырской спиной вдавил нас с Юрой в стену.
До сих пор удивляюсь, как мы остались целы и невредимы. Даже руки не порезали. Но стекла естественно приказали долго жить. С перепугу и с психу, камикадзе тут же на трапе выхватил несколько довольно чувствительных зуботычин и умчался в ночь за щеткой и совком. Мы же отряхнувшись от осколков, внешне негодуя, а внутренне содрогаясь от предстоящей профилактической беседы с «годками» поднялись в спортзал.
По сути, мы конечно не были виноваты в случившемся, но суровый закон флота, гласивший, что «в своих проблемах виноват только ты», - ну ни как не придавал нам бодрости.
- Ну и что там было такое? - раздался ленивый голос с дальних шконок, как только мы вошли в кубрик. Подойдя поближе к кураторам, мы начали рассказ. Во время нашего повествования, «годки» зашлись в диком смехе, который слава Богу их долго не отпускал.
- Вы… вы хоть этому дебилу, пиз… пиздюлей то вломили? – давясь от хохота спросили нас.
- Да, - довольный таким поворотом бодро ответил я, и тут же предложил, - А может его напрячь, пускай за стеклами теперь сам идет?
- Ты что идиот, не видишь, что у него руки из задницы растут? Хочешь, что бы эта ходячая катастрофа еще косяков напорола? – тут же вернули меня на землю «годки», - Давайте спать, а завтра снова в «ночное» пойдете.
В общем отделались мы на первый раз легким испугом. Через пару дней, стекла были успешно доставлены в кубрик, и не прошло и месяца, как ремонт был закончен. Хотя если положить руку на сердце, длиться ему бы еще полгода. Но всех уже так утомило, жить в спортзале, что не взирая на многочисленные недоделки. – ремонт был принят. Так мы на своей шкуре осознали почему рабовладельческому строю, в конце концов кирдык пришел.
Потихоньку полегоньку, подходил к концу наш срок пребывания в ранге карасей, и все было бы хорошо, если бы в части не появился новый водитель Кэпа.
Вообще по негласным правилам, все новые военнослужащие, попадавшие к нам в часть, должны были пройти так сказать курс молодого бойца. И не важно было, - кто сколько отслужил. Были случаи, что и дембеля вместе с дрищами палубу мыли. Особенно тяжко было старшинам с учебок, - вот кто налипал по конски. Даже дрищи им сочувствовали.
Но длилось это правда недолго. Примерно около месяца. А потом все новоприбывшие занимали свои места согласно сроку службы.
Так же история и случилась с новым водителем командира части. Попал он к нам в часть будучи отслужившим два с половиной года. Сначала это был лучший друг всех карасей и дрищей, - постоянно делился сигаретами, разговоры задушевные вел, да и мы ему помогали, чем могли. Но после того как дембеля приняли его за своего, с этим «товарищем», произошла, прямо таки невиданная метаморфоза. Я таких людей двуличных, до этого, ни разу не встречал. Да и вообще, за всю жизнь, мне всего три человека таких встретилось. Но этот был форменная гнида. Заебал он всех молодых напрочь. Причем действовал всегда, исподтишка, стараясь именно унизить человека.
Обычно тебе давали задание и ты его должен был выполнить, но все эти поручения были не унизительными, т.е. нас не заставляли чистить толчки лезвиями или там стирать чужие носки. И просто так, от нечего делать, тебя никто не трогал. А эта сука, старалась именно укусить побольнее, да еще чужими руками. Например слить по полной схеме, если вдруг где услышал, что молодой на кого ни будь из дембелей ругается, а потом сидеть и мерзко по бабьи хихикать, над тем как чувака из-за него кумарят. Этакий массовик – затейник из преисподней.
И вот докопался он до нас с Юрой Рябым. Причем планомерно так докопался, можно сказать жизни не давал. У нас скоро полтора года службы к концу подходят, а этот урод нас дрочить взялся. Уже некоторые дембеля за нас впряглись, но этот подонок не унимался. Было у него какое-то влияние на остальных старослужащих, подкупал он их что ли? Не знаю.
К полутора годам флотской лямки, мы естественно отращивали себе волосы, особенно чубы, что бы беску или пилотку на затылок сдвинул, чуб на ветру вздыбился и вот он я – «Моряк красивый сам собою».
Так этот гандон штопаный приказал нам постричься наголо, иначе типа нам кранты будут и один болт нас насильно постригут.
Сейчас это может и как пустяк выглядит, но как показывает практика нервных срывов, именно такие пустячки и играют роль последней соломинки или капельки. Все вроде внешне нормально, тишь да гладь, а внутри – сплошной horror. И наступает момент, когда все, - ты уже практически себя не контролируешь, как фильме - «С меня хватит» с Майклом Дугласом.
Так и у нас с Юрой после такой заявки, наступил день, а точнее ночь гнева.
Стучать мы естественно на этого ушлепка не собирались, не для того год порхали аки мотыльки, что бы под конец так бездарно слиться. С собой кончать, тоже как – то не хотелось. Поэтому решили мы этого товарища - просто грохнуть. Не скажу, что это было простое решение, просто другого выхода мы не видели.
И вот придя вечером с вахты, мы не пошли в кубрик, а засели в сушилке. Все уже было обговорено заранее. Поэтому мы сидели молча, обдумывая нерадостное наше будущее, хотя я все таки надеялся, что отделаемся мы легким приговором. Я крутил между пальцами лезвие, которое вскоре по нашей задумке должно было вскрыть горло этому упырю. Рябой тоже был не весел, да и то верно, чего уж тут веселиться, - не каждый день на мокрое дело собираешься.
И вот как говорится, пробил час, или если быть точным, - три часа ночи. Еще раз договорившись, что каждый нанесет по одному удару, мы поднялись в кубрик. Постояв в дверях и привыкнув к полумраку мы подошли к шконке на которой спал наш мучитель. Наступил самый ответственный момент всего нашего, если можно так выразиться, предприятия. Первый удар, согласно жребию, должен был нанести я. Протянув руку с зажатым м

Просмотров: 595 | Добавил: PLOHISH | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Dirty Group studio © 2025 Сайт управляется системой uCoz